РАЗГОВОР

—Когда я начинал работать в музее, у меня было ощущение некоей командности: казалось, есть круг людей, с которыми мы разделяем какие-то ценности, вместе что-то делаем, у нас есть чувство локтя. Сейчас этого ощущения нет, а больше всего меня беспокоит то, что происходит с общественным мнением и публичной дискуссией о культурной политике и культурных событиях. В медиа-пространстве никакого профессионального разговора почти не осталось. Только загнанный в какие-то закуты почти что монолог специалистов. Огромное количество имитационных структур и пространств для мнимых профессиональных дискуссий. И вокруг этого как бы профессионального мира есть как будто бы пространство свободной общественной дискуссии, а на самом деле — особенно в соцсетях — искусственно созданные агрессивные голоса, которые охраняют культуру от внутренних врагов. И от внешних. Теперь как будто бы громче всего звучат именно эти голоса оскорбленной общественности. И это какой-то совсем апокалиптический совок.

—Существуют ли пространства, где директора и кураторы могут говорить о своих ценностях более открыто? Пространства доверительного разговора очень мало. И его сокращение связано с уровнем доверия в обществе. Проблема возникает даже с довольно близкими коллегами по цеху. Ведь нам надо жить в такой любопытной модели, где все должны заниматься своим делом и не вякать. Не лезть в культурную политику, не лезть в… — подставьте любое другое слово. Это, конечно, ущербная модель, потому что без разговора о том, зачем, для кого, как и в какой стране мы работаем музей превращается в развешивание заранее известных картинок по стенам. Мнимая профессионализация этого диалога очень беспокоит, потому что без рефлексии это не содержательная беседа, а обсуждение витрин и выставочного дизайна. Трудно говорить о логике принятия решений — любых. Легко говорить о бюрократии. Наша общая тема — недостаток денег и тупость бюрократической системы. Но несколько лет подряд это не очень интересно обсуждать, а любые другие темы, связанные с проявлениями воли музейных людей, вызывают тяжелые дискуссии.

—Официальные площадки типа Московского культурного форума и Петербургского культурного форума полностью игнорируют тему культурного предпринимательства и регионов в принципе. Это абсолютно шовинистическая повестка. А я не понимаю процедуру, как можно попасть в процесс обсуждения. Нельзя же написать письмо в министерство: «Возьмите нас в рабочую группу, мы держим повестку». Значит, мы не нашли эффективных каналов пока. Вопрос к себе. Наталья Юрьевна Самойленко, пока была, умудрялась создавать рабочие группы как минимум в зоне своего влияния, включала туда игроков из разных секторов, и нам важно было в одном пространстве обсуждать какие-то вещи. Но при министерстве рабочие группы все заседают, а дальше ничего не происходит.

—Помимо междусобойчиков в закутах остается несколько сайтов, кусков медиапространства, где по-прежнему удается вести содержательный разговор. Хотя отсутствие общего языка очень заметно даже там, где вроде бы до сих пор нет цензуры. Возьмем сайт Colta.ru. Содержательный, интересный. Но разность и непроговоренность общественно-политических позиций имеет следствием рваный разговор, который все время сбивается на ругань. Потому что отсутствует базовая договоренность о том, зачем мы здесь все собрались. Нет общего текста, с которым все согласны. Сценарий меняется в зависимости от состава участников и страстей, но обычно он один и тот же: артикулируется несколько кажущихся очень радикальными мнений, которые на самом деле не встраиваются в общую логику, не произрастают из общих ценностей. Вывод о том, что выставка хороша или плоха, базируется на рассуждениях из разных дисциплин. Эта выставка плохая, потому что там все фиолетовое. А эта выставка хорошая, потому что там все мягкое. В некоторых случаях это связано с катастрофическим неумением разговаривать друг с другом. А иногда и с содержанием. Стоит только оказаться в пространстве политического, как все ломается. Вообще нет почвы под ногами. И там не то что о новом определении музея по версии ICOM надо разговаривать, а о том, правильно ли есть младенцев и под каким соусом. Вообще ничего общего.

—ICOM российский сейчас устраивает очень много важных, ценных и интересных проектов. Мне кажется, что он занимает серьезную позицию, и мне страшно важно, чтобы музейные практики, в которых сейчас произошел рывок, зазвучали на международном уровне.