УСТОЙЧИВОСТЬ

—Одноразовые проекты, которые приносят деньги, — это просто технологии, без сердца. В настоящем деле важна устойчивость. И даже Пушкинский музей ничего про нее не знает. Устойчивое финансирование тут — даже не самая важная вещь. Важно, чтобы идеей проекта горели те люди, которые готовы это делать вопреки всему, которые должны быть обучены и проведены за руку через определенный набор упражнений, укрепляющих их веру в то, что надо идти вперед. Хотя обычно людей с истинным желанием что-то делать даже не надо обучать. Они просто сами делают, изучают свои ошибки, извлекают выводы. Но воли и веры в то, что все возможно, не хватает.

—Сила места сама отработает, как это должно быть. Приведу пример. У нас на Посаде, напротив музея Коломенской пастилы, появился музей самовара. С открытой коллекцией. Человек, далекий от музейной темы, просто так выставляет. Таких музеев много, мы их знаем, ничего плохого в них нет. Но было бы интереснее и важнее, если бы люди продвигали чисто коломенские темы, отличающие нашу территорию от соседних исторических городов. Мы попытались встретиться с этим человеком, поговорить о том, что мы не Тула, самоваров здесь не производили. А сейчас самоваров в России не делает вообще никто: привозят какие-то формы чуть ли не из Арабских Эмиратов и потом превращают в русский самовар. Мы ему предложили: запустите производство, начните делать самовары, для начала — одного вида, в форме хоть шара, хоть рюмки. Тогда это будет устойчиво, с корнями. Начните с нуля здесь, на Посаде. Маленький свадебный самоварик на двоих наверняка захотели бы купить в каждую семью. Но ответ был категорическим: нет, мы за чистоту жанра. Вообще у нас еще были узорные ткани, шелковые — смотрим в эту сторону. Был свечной заводик через забор — значит, будет свечной заводик. А за этим стоят фамилии, купцы, старые технологии. Начинают подтягиваться родственники в третьем, четвертом поколении: такая живая память. В этом нет исторического Диснейленда. За калачом стоят Нестеровы, например. Это правда жизни.

—Для резиденций мы отбираем проекты, ориентируясь на то, насколько они органичны в существующей среде, как резонируют с окружающей общественной жизнью. Важно, чтобы все они были пронизаны местом, связаны с социумом вокруг. Тогда это будет душеполезно всем.

—Можно ли назвать то, что мы делаем, бизнесом? Сложный вопрос. Конечная цель — безусловно, создание продукта, который позволит стабильно существовать. В игры, которые сделаны в качестве мобильных приложений, встроены различные средства монетизации: реклама, внутриигровые покупки и пр. Так что в определенной мере можно считать их социально ориентированным бизнесом, ставящим себе целью скорее стабильное и устойчивое производство продукта для общественного блага, чем зарабатывание денег для личной выгоды. Но подобные проекты на устойчивость выходят очень долго. Это абсолютно нормальная история для любого бизнеса, особенно связанного с медиа, тем более — с достаточно сложными темами. Все-таки мы не производим так называемые «казуальные игры», которые имеют огромный охват аудитории и приносят огромный доход их создателям.

—Еще до изоляции мы начали думать о финансовой устойчивости. У нас появилась небольшая, но постоянная молодежная киношкола. Мы снимаем видеоролики на нашем материале. У нас есть многодетные и приемные семьи, с которыми мы планируем работать. Кто-то хочет музыку записывать, кто-то — дни рождения проводить; все в комплексе дает устойчивость. Нашли хороших художников, которые готовы заняться экспозицией. Есть хорошие историки, профессора. Если бы расширить каким-то образом участок, мы бы не отказались. Но и это зависит от финансов.

—Часто у себя на территории мы решаем делать совершенно некоммерческий проект, от которого будет хорошо людям вокруг. Сознавая, что должны вложиться ментально, финансовым ресурсом, человеческим ресурсом. Наш банковский счет прибыль не покажет. От этого совсем другие дивиденды. Очень часто мы принимаем решения, исходя из дивидендов социальных. Мы с радостью принимаем на работу людей, которые вокруг нас живут. Создаем какой-то город в городе, в котором нам самим приятно находиться и надеемся, что остальным тоже.

—Все наши проекты существуют отдельно, они самоокупаются, потому что, мне кажется, устойчивое развитие должно быть прикреплено к какой-то здоровой истории; иначе, если ты тратишь свои или чужие деньги, они могут закончиться и все развалится. Вот мы, например, пытались открыть музей в Казани. Тусовка интеллектуальная и творческая нас приняла на ура, но мы не смогли вывести там музей на рентабельность, и пришлось через полтора года его закрыть. Не хватило обычной аудитории, которая приходит в выходные с семьей. Может быть, в Казани чуть меньше населения, чем написано в Википедии. Может быть, активность там другая, потому что в центре в выходной день не очень много людей. Может быть, какая-то психология жителей: стараются больше дома посидеть или в торговый центр сходить. Может, рановато пришли… Не знаю, но вот такой есть у нас неудачный опыт.